«Один-два-трии! Смааайл!» — я послушно и старательно тяну пересохшие губы в жалкую улыбку под укоризненным взглядом индийского дядюшки. В чем-то мне нравится путешествовать по-индийски. Шум, смех, фотографирование на фоне каждой скалы на маленькую мыльницу, постоянное поедание бесчисленных угощений, извлекаемых из индийских газет. Только вот перченые ништяки я есть сегодня не могу – вспоминая вчерашние жирные мо-мо, сегодня было принято благоразумное решение питаться несоленым рисом и чаем. Порция риса на завтрак была съедена час назад, а обедом пока не пахло. Да и шуметь и смеяться как-то с трудом получается сегодня. Я бреду потихоньку, маленькими шагами. Трек не похож на увеселительную прогулку,  скорее, это физическое испытание, преодолев каждые 200 метров которого, чуть больше приближаешься к цели и чуть больше гордишься собой.

Сегодня кое-что изменилось. Но не сильно. Я ожидала большего. Сегодня мой груз состоит всего лишь из фото-камеры и своего бренного тела, но идти, почему-то, не легче. А я-то думала, без рюкзака запрыгаю по тропам как серна горная. Спасибо что вообще идется. Высота дает себя знать. Или интоксикация. Или просто грустный рисовый завтрак не дал сил. Не знаю.

Фродо бодро прыгает далеко впереди, его практически не видно за нашим большим рюкзаком, Сэм на легке – у него маленькая котомка, в которую мама заботливо сложила поздний завтрак, и бутылка воды. «Не было бы у нас Фродо, я бы под своим рюкзаком легла прямо на этом камне, и дальше бы не пошла, только до вертолета, или хотя бы до лошади» — делюсь я с мужем, набираясь сил на следующие 100 метров.

*******

2 дня назад. Мананг. Я стою в центре поселка, пытаясь просушить мокрые волосы под пронизывающим гималайским ветром. «9000 непальских рупий! За 2 полу-дня до перевала и один тяжелый день через перевал к Муктинату – да они с ума посходили!» — возмущается муж – «У всех портеры за 1000-1500 в день!». «Ну, они же все-таки брали в начале трека, а здесь портеры – дефицит, да и смотри, как мы хорошо сдвинулись по цене – в нашем гесте предлагали за 12000!» — робко пытаюсь поспорить я, представляя, как через несколько дней мы будем плестись с ощущениями, аналогичными сегодняшнему Айс-лэйку, но еще и с рюкзаками, безуспешно пытаясь покорить Торонг-Ла. Продавщица из магазина, озвучившая 9000, равнодушно уходит, взглянув в суровое лицо мужа и поняв, что здесь ей не заработать.

«Ищете портера?» — как бы в сторону роняет непальский малыш, рассматривающий рядом с нами выстроившиеся в ряд на витрине магазина зубные пасты– «Считайте, что Вы его нашли!»  «У тебя есть знакомый портер?» — радостно подскакиваю к нему я – неужели нам улыбнулась удача! «Да, есть портер. Я – портер». Муж молчит. Молчу и я. Повисшую паузу заполняю разглядыванием маленького человечка, доходящего мне до плеча, в шапке в виде огромного петушиного гребня. Если нижняя часть рюкзака уместится выше его колен, в принципе, он сможет идти – пытаюсь я ухватиться за малейшую возможность выжить в этих горах. «Мы не эксплуатируем детский труд, малыш» — отрезает муж, разрушив все мои надежды, и отворачивается. Малыш жалобно смотрит в мои глаза. Стоящий рядом с ним друг, не говорящий по-английски, активно нашептывает что-то в его ухо. «Мне 19 лет, и я – профессиональный портер. Здесь вы не найдете ни одного портера, дешевле 3000 в день, а я пойду за 2000!» «Да уж, профессиональный портер… Придется потом еще его волочить помимо рюкзаков. Да и разве можно такой грех на душу  брать? Загнется еще на перевале…» — рассуждает муж. «Ну возьмите меня, 5000 за 3 дня!» «4500, и мы подумаем». Хоббит прикидывает: как совершит легкую прогулку по знакомым местам – сколько раз уже мама и не с такими грузами отправляла его к дяде Тинку за соседний перевал, будет есть и спать в лоджах бесплатно, а потом целый месяц покупать все, что душе угодно, из богатого выбора Мананга – кола, чипсы, шоколадки, пирожные, а может, даже купит новую шапку вместо своей, петушиной. Ну на что еще можно потратить 4500 в Мананге? Я просто ума не приложу. Малыш соглашается на 4500 так быстро, что мы даже теряемся. Как-то все неожиданно…не очень-то убедительный у нас портер образуется. «Хорошо, мы подумаем. Завтра в 12 встретимся здесь же, и мы дадим тебе ответ»

«Что же делать» — думаю я следующим утром часов примерно так в 6, расхаживая по комнате. Мне не спится. Вчерашние поиски портера пока завершились ничем. Дешевле 9000 за бросок до Муктината не согласился никто. Неприличная цена. Я однозначно понимаю, что высота дается нам непросто, и идти с рюкзаками последний, самый сложный кусок, будет, мягко говоря, не фаном. Обдумывая план подъема к предпоследнему перед перевалом лагерю – Торунг Педи и остановки там на несколько дней с целью акклиматизации, подхожу к окну. Белые вершины гор мягко подсвечены розово-фиолетовым светом  восходящего солнца. Первые лошади проходят по улице, весело цокая копытами. Напротив нашего окна переминаются с ноги на ногу 2 наших хоббита, периодически пуская изо рта пар. Напоминаю, время — 6 утра. Не поверили, что мы стоим еще день в Мананге и встретимся с ними в 12. Выследили. Боятся, что убежим. Ждут. «Валите нафиг отсюда домой! Вы что тут, всю ночь дежурили??? Муж спит. Поговорите в 9, после завтрака» — ору я им в окно.

8 утра. Столовая лоджа. Я попиваю мятный чай, муж размешивает в мюслях гималайский мед. Неожиданно замечаю в углу остававшиеся неприметными до сих пор две пары глаз. Все четыре глаза тут же виновато опускаются, наш хоббит подходит и начинает топтаться возле стола. И поесть не дадут, с досадой думаю я. «Спроси у него подробнее про опыт, обмундирование и запрет спиртного» – устало напоминаю я мужу, понимая, что при любом раскладе варианта не взять настырного хоббита у нас нет. Выясняем, что наш новый друг никогда не был на Торонг Ла, но носил тюки с едой для экспедиции для 5+тысяч метров. У него есть крупные, новые кроссовки, шапка и кофта. 4500 обещанные за работу+500 бонусом за проявленную ориентацию на успех. По рукам! «Анджул» — представляется муж. «Фродо» — представляется хоббит. Дальше идем втроем.

******

Мгновения счастья можно найти в каждом гималайском дне (от слова день, а не дно). Пусть ты устал, и высота дается тяжело, но мощь и красота природы, легкий весенний ветер, улыбающийся крестьянин – что-то да заставляет периодически сказать себе спасибо, что смог и добрался сюда.

Муж развлекает меня философской беседой о вечном, и мы не сразу замечаем, как из кустов медленно выбирается большое мохнатое животное и начинает с интересом изучать нас. За ним в кустах и дальше, ниже и ниже, располагается целое стадо. Мудрые красивые яки! Они знают, в какой момент появиться, чтобы поддержать усталых путников и зарядить их позитивом на следующий километр. К нашим радостным оханьям и аханьям присоединяется еще один треккер. Оказывается, он русский, они с отставшим другом живут недалеко от Уфы, идут трек до Джомсома. Очень приятные мужчины. Новый коллега-треккер достает специальную мохнатую шапку, видимо, из яка, и я фотографирую его на фоне животных. Яки нервничают от нашего присутствия и постепенно отодвигаются все дальше и дальше. Остаются только любопытные. Одна мама кормит ягненка. Он похож на собаку-овчарку. Такой огромный и смешной! В глазах мамы страх и паника, она напряжена, но не двигается, кормит. Мы поспешно ретируемся, пока наблюдающий из кустов папа не наподдал.

«Як Кхарка» — как красиво звучит! Этакая зеленая райская долина, залитая солнечным светом, а вокруг пасутся стада яков».

На деле все оказалось не совсем так. При виде прямоугольных старых и совсем не атмосферных лоджей Як Кхарки, висящих клочьев проводов и куцых клочков травы на пустыре за поселением, возникла стойкая мысль двинуться-таки сегодня к Летдару. Индийские дядюшки стянули с голов шарфы и капоры и расположились недалеко от нас наблюдать, чтобы потом последовать нашему решению. Голодный треккер – плохой треккер, быстро перекусим, а там решим, что делать дальше. «Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается» — невозмутимо приговаривает официант, расставляя на столе чай и скромный дал бат через 1ч.15м. после получения заказа.

«Почему твой друг все время идет за нами?» — спрашиваю я Фродо. «О, у Сэма просто дела в Як Кхарке, было по пути» «По пути так по пути. Прощайся, мы чувствуем себя отлично, поэтому идем в Летдар, вдруг там более позитивно будет» Хоббиты уходят шептаться.

Сегодня мне положен только пустой рис, но так хочется кусочек капусты в соусе из тарелки мужа. Осторожно вытягиваю 2 кусочка под его недовольное ворчание – «совсем нет силы воли, видимо, хочешь снова валяться весь день в постели и жаловаться». Повар и официант из кафе наблюдают за нами, совещаются, через минуту официант приходит с кастрюльками – с рисом, чечевицей  и капустной бурдой. Все это щедро наливается в мою тарелку вместе с разъяснениями – если нет денег на 2 дал бата, ничего страшного, пусть мЭдэм ест, что ты ругаешься на нее, не жадничай. Так мы стали свидетелями непальской заботы и щедрости в маленькой затерявшейся в глубинах гималайских гор Як Кхарке.

«Видимо, дела Сэма переместились в Летдар» — вопрошающе-утверждающе произносит Анджул, когда через полчаса пути второй хоббит, отложив свои «дела» в Як Кхарке, продолжает скромно следовать за нами. А я и практически не сомневалась, что так и будет. Почему-то малыш не решился сказать, что работает в паре с другом. Да пусть хоть всей семьей идут — нам то что, главное, чтобы рюкзаки ехали вверх. В нашем братстве теперь не 3, а целых 4 товарища (не считая индийской семьи, шагающей в 100 метрах впереди нас и неутомимо восхищающейся каждым камнем и тучей, хмуро наползающей на вершины гор).

Местами дорога не очень хочет радовать пейзажами. А говоря прямо  — они довольно унылы. Все интересное, что попадается, мы уже видели: сотая ступа, очередная лошадь, не менее красивая, но былой восторг уже не вызывающая, старушки с корзинами на головах кажутся не более необычными, чем российский пенсионер с газетой в московском метро. В цветах преобладают желто-коричневые оттенки.

Горы сегодня даются тяжело. Они огромны. Мы столько шли вверх —  и все продолжаем и продолжаем идти. Все ближе к их сердцу, все теснее становится. У меня появляется чувство, похожее на клаустрофобию. Станет плохо – а деться некуда. Кажется, что я захочу побежать и не смогу, так как они повсюду, видят меня каждую секунду. Наблюдают сурово, но пока терпимо, с легким любопытством. Я пытаюсь стать легкой и незаметной, как порхающая птичка, мыслить позитивно и не притягивать к себе внимание гор, а тем более, гнев.

Дальше тропинка вьется вдоль скалы, вниз, к подвесному мосту, и снова вверх. Нет, в Гималаях, конечно, много где красивые места, но вот здесь я бы жить точно не смогла. Какая-то прямо граница с потусторонним миром. Мертвая земля. Как ни странно, даже в самых печальных местах есть жизнь — целое стадо каких-то диких косуль пасется на камнях, ворона сидит на вершине скалы, зеленое растение пробивается среди колючек.

Пока мы с трудом ползем на подъеме, потихоньку прибиваются новые путники – несколько французских и немецких высоких спортивных пар в модных одеждах и наша знакомая еще с первых дней — мощная американка. Ее лицо обгорело до малинового цвета. Я в ужасе достаю крем и наношу на лицо очередной слой.

Летдар кажется на первый взгляд не лучше Як Кхарки, но мне он нравится. Это нельзя объяснить словами, но я понимаю, что это оно, вот здесь мы остановимся, вот здесь будет хорошо. И пусть в Летдаре лишь 2 геста – совсем облезлый в начале – его мы отметаем сразу, и под расстроенное бормотание индийских дядюшек, успевших прийти первыми и уже заселившихся, упрямо отправляемся ко второму, находящемуся в 5-7 минутах ходьбы от первого. Нам сразу приходится по вкусу старое двухэтажное здание с уютной стеклянной верандой, на которой американка читает книгу, а какой-то поляк играет в карты с портерами. Уличный туалет с рогатыми черепами. Залитая пробивающимся сквозь волокно туч солнцем крыша, на которую выходит наша дверь. Ну и, конечно же, маленькая, хоть и привычно ледяная как склеп, но уютная, комната с двуспальной кроватью, застеленной симпатичным постельным бельем. А в столовой подают такой вкусный горячий суп-пюре из картофеля! На запах супа подтягиваются англичане с датчанами. Выглядят они плохо. Хотя, наверное, не хуже, чем я. В очередной раз наблюдаю, как лорды в течение 10 минут перекидываются многосодержательными, но не понятными мне фразами «Really» «Ya» «You have a point» «Ya, ya, life» «I got, man» «Yes, man» «Sure»

Самое время любоваться окрестностями, но у меня своя программа. Вода, шерстяные носки, 2 одеяла, и я отправляюсь спать и акклиматизироваться на 4 часа. По другому снова не получается. Когда голова и тело приходят в жизнеспособное состояние, сумрак уже полностью укутывает окружающий мир. Хватаю фотоаппарат, но понимаю, что идти куда-то уже нельзя. Только если до соседнего геста — перекинуться парой слов со скучающими индийцами. Пока я спала, народ разобрал все столики у печки в столовой, а на стеклянной веранде уже очень холодно. Остаюсь на крыше, смотреть на бредущее домой стадо яков. Веселые поляки не боятся холода, они прямо на крыше употребляют огненную воду. Молодому сербу в смешном желтом костюме грустно и страшно. Он путешествует на велосипеде и думает о том, как он потащит велосипед на перевал. Ехать этот трек на велосипеде оказалось не так весело, так как большую часть велосипед все-таки едет на тебе. Завершающий штрих этого дня –ужин: горячая вареная картошка. Почему-то я думала, что она будет с маслом, ну, или луком, а еще лучше — с селедкой — как дома. Но того, что ее даже не почистят, предположить не могла. Ну и ладно, зато корыто килограмма на полтора, можно объесться и еще с собой завернуть.

На холодной веранде долго  не просидишь, даже с горячей картошкой в животе, остается только пойти в маленький склеп, обложиться втроем одеялами – я, муж и бутылка с водой — чтобы не пришлось утром лед топить, и спать под вой ветра в щелях…

Предыдущая часть: День 8. Фото-охота.

Следующая часть: День Десятый. Накануне.

Другие наши путешествия:

80-й День Рождения Далай Ламы – великого Гуру буддизма.

Когда мечты становятся явью! Часть 3: Проболинго и окрестности. В гостях у Мамы.